Жан Кирштайн с детства мечтал поступить в Королевскую полицию. Нет, никаких глупых идеалов, как у наивного Марко. Скорее, все дело в семье. Родился Жан в Тросте, был единственным любимым сынком у далеко не самых богатых и не самых молодых родителей. Мать с отцом, простые ремесленники, желали для своего отпрыска лучшей жизни и с детства внушали Жану, что тот должен стараться выбиться в люди. Сначала он просто стремился угодить родителям, а потом, став постарше, сам узрел аппетитные перспективы, которые открывались при поступлении в полицию. Прорыв стены Мария еще больше уверил юного Кирштайна в том, что нужно сделать все возможное, дабы перебраться за Шину. Чего-чего, а помирать уж очень не хотелось. Так он оказался в кадетском корпусе.

Пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы доравться до места в десятке лучших выпускников, но в итоге Жан добился своего. И теперь он солдат, член 27 отряда Королевской полиции. А Фридхельм Кэфер - сержант 27 отряда Королевской полиции. Крепко сложенный рыжий парень невысокого роста с вечной мерзенькой ухмылочкой на лице, ему от силы лет 17, но он уже был редкостной скотиной. Эрен Йегер по сравнению с ним Богиня Роза. Наверняка, сержант прожил всю жизнь за Шиной. Ребята из Троста уже научились таких определять по чрезмерной самоуверенности и надменности. Да и относились они ко всем остальным как к отребью.

Бил Фридхельм Кэфер крепко, но за дело. Какой-никакой, а командир. Жан, привыкший высказывать то, что у него было на уме, прокомментировал для Марко отлынивание Кэфера, когда сержант решил направиться в кабак вместо выполнения обхода с остальными сослуживцами. Оказалось, прокомментировал слишком громко, за что тут же получил под дых. Рыжий бес разбушевался не на шутку и решил на примере Кирштайна продемонстрировать всем новобранцам, что бывает, если не уважать начальство. 
Нет, конечно, Жан не ожидал, что при поступлении в полицию ему пожмет руку король, предоставят шикарные апартаменты и парочку служанок в придачу, но с полицейским у него скорее ассоциировался образ уважаемого человека, а не это.

Кирштайн, скрючившись и стиснув зубы, молча терпел праведный гнев командира, иногда кряхтя от боли. Потом его схватили за шкирку и решили показать сильным мира сего, в назидание зрителям, мол, у них тут не шутки шутят.
Допрыгался, Жан, еще в первую неделю пойдешь под трибунал, а ведь столько времени и сил было потрачено на то, чтобы угодить в полицию! На душе было изрядно дерьмово.

Сержант постучал в дверь, открыл ее и толкнул Жана в проем, нарушитель дисциплины едва не свалился на пол. Окинув неуверенным взглядом помещение, Кирштайн увидел лейтенанта Майера, который довольно часто мелькал перед глазами, и капитана, имя которого Жан еще не успел запомнить и которого совсем не ожидал тут увидеть. Теперь оставалось надеяться, что его просто мирно переведут на поля.

- Жан Кирштайн, новобранец 27 отряда! - новоиспеченный полицейский отсалютовал начальству, пытаясь при этом выглядеть достойно, что было нелепо, учитывая помятый вид. Сержант тем временем что-то говорил про неуважение к старшим по званию, нарушение дисциплины и саботаж. А Жан прощался со своими мечтами и надеждами на хорошую жизнь, даже не замечая того, что атмосфера в кабинете царила весьма нерабочая.